
— Дай мне сок! — командовала она.
— Сейчас же!
— А ты знаешь волшебное слово? —
пыталась я призвать ее к порядку.
На ее старшего брата Алешу эта
фраза действовала безотказно, но Юлька никак не желала на нее поддаваться.
— Ты сто, сдулела? — был ее
ответ. — Дай си-ся-с!
Вначале я только смеялась над
маленькой нахалкой: прежде она была милым, спокойным ребенком и слово
«позялиста» я слышала от нее часто. Но шло время, а она упорно отказывалась
обращаться со мной по-человечески. Слово «пожалуйста» вовсе исчезло из ее лексикона.
Тогда я решила применить
репрессии: не выполнять ни одной просьбы без «пожалуйста». После этого и
началась ужасная борьба, которая вызвала только отчуждение между нами.
Как-то в субботу, мрачным зимним
утром, когда муж был в командировке, Юля попросила молока.
— Скажи «пожалуйста», — ответила
я осторожно. Неделя, проведенная без папы, уже начинала сказываться: я
чувствовала себя уставшей до предела.
— Дай сейчас же! — заявила Юля.
Я готова была лопнуть от злости
и ощущения своей беспомощности.
— Нет, — сказала я, — я не
служанка, я твоя мама — ты не можешь мне приказывать. Я дам тебе молока, если
ты попросишь вежливо.
Последовали ужасные вопли и рев,
которые продолжались почти полчаса. В промежутках между рыданиями я пыталась
вставить слово, чтобы объясниться с ней:
— Если скажешь «пожалуйста»,
получишь свое молоко.
В ответ она только мотала
головой и сверкала глазами; весь ее вид выражал абсолютное неповиновение. В
конце концов мое терпение лопнуло, и пришла уже моя очередь закричать.
— Или ты, маленькая поганка, будешь
вежливой, или...
А что, собственно, «или»?
Выдеру? В угол поставлю? Голову оторву? В общем научу любить вежливость и
хорошее обращение.
Закончить пришлось вничью. Я
извинилась перед сыном (в продолжение всей этой битвы он смотрел телевизор) и
предложила погулять.
На другой день, в спокойную
минуту, Юля призналась, что была очень сердита на меня накануне. Хотя она была
спокойна, я хорошо понимала, что стоит за ее словами. Я попробовала еще раз
мягко разъяснить ей свои требования. Она кивнула, и я почувствовала слабую
надежду на благополучный исход.
Однако не прошло и недели, как
ситуация повторилась с точностью до мелочей, и позже наши ссоры постоянно
возобновлялись. Я устала от упрямства и грубости, но не могла смириться с
мыслью, что мой ребенок вырастет невежей.
Алеша никогда не был таким
грубым. К тому моменту, когда он начал говорить целыми фразами, слова
«пожалуйста», «спасибо» уже входили в
его повседневный лексикон. Гости всегда удивлялись:
— Какой вежливый мальчик!
Я была уверена, что он усвоил
эти слова, потому что я сама с ним всегда так обращалась, потому что так было
принято в нашей семье. Но, судя по поведению Юли, это было заблуждением.
Я расспрашивала друзей. Я
потратила несколько вечеров, копаясь в литературе по воспитанию детей. Нигде не
нашлось конкретного совета, как справиться с этой проблемой. Тогда я решила
посоветоваться со своим самым надежным «экспертом» — Юлиной воспитательницей,
замечательной женщиной, которая уже вырастила трех собственных детей. Выслушав
нашу душераздирающую историю, она дала мне неожиданный совет.
— Забудьте об этом, — сказала
она, — с Юлей все в порядке. Она делится с другими детьми, умеет спокойно
дожидаться своей очереди и в саду всегда говорит «пожалуйста», когда нужно.
Кроме того, дети, когда вырастают, ведут себя не так, как их учили, а так, как
их родители привыкли себя вести дома.
У меня словно гора с плеч
свалилась. Я могла прекратить войну! Как я раньше не поняла, что добиваться от
ребенка мягкого обхождения с помощью жестких мер так же бессмысленно, как с
помощью битья отучать ребенка драться...
За ужином, когда Юля захотела пряник, я
ответила ей:
— Конечно, сейчас я тебе дам. Но
мне было бы приятнее, если бы ты говорила «дай, пожалуйста».
Юля молча ушла со своим пряником, и еще
некоторое время меня мучили сомнения. Но уже в следующей ее просьбе прозвучало
долгожданное «пожалуйста»...
Подобный выход из положения,
быть может, покажется очевидным для всех, кроме меня. Совет, который я
получила, помог мне понять, что причиной нашего конфликта была борьба
самолюбий, а вовсе не различие наших взглядов на то, как надо себя вести. В
этой ситуации лучшим способом выиграть оказалось прекращение борьбы. И когда я
пошла навстречу желаниям дочери, она ответила мне тем же.
В конце концов ее свобода и так
ограничена множеством нерушимых правил, смысл которых она редко понимает: она
должна держать меня за руку на улице, носить панаму в солнечные дни,
укладываться в постель к определенному часу... Вместе с тем есть много других
вопросов, в которых небольшая уступка возможна, а порою необходима.
Я надеюсь, что с возрастом Юля
сама поймет, как важно говорить «спасибо» и «пожалуйста», но пока что она
делает это для меня, и я ценю это.