Стратегический план по обезвреживанию противника

Как перезагрузить отношения со своими детьми.

Я не железная!
К сожалению, я, во-первых, не умела выстраивать временны́х границ и не научила этому детей. Я была для них доступна в течение 24 часов в сутки.
Во-вторых, я их не слушала, точнее, не слышала. Я не давала им права испытывать негативные чувства, в том числе по отношению друг к другу.
Третий момент — я была очень эмоционально несдержанным человеком и с детьми часто переходила на крик, в то время как им требовался человек с железными нервами. Нет, не с железными, с нормальными нервами. Моим детям, как и всем, требовались родители с обыкновенными нервами, а я таковых не имела.

Многие из нас, взрослых, считают детей стихийным бедствием, требующим введения перманентного чрезвычайного положения, сверхъестественной стойкости, выдержки и хладнокровия. Это не так! Ничего особенного они от нас не требуют. Это мы требуем от них невозможного.
Мы хотим, чтобы они перестали быть детьми. Ведь это нормально, когда дети шумят и производят беспорядок. Те, кто собирается, как сейчас принято говорить, «заводить детей», должны быть к этому готовы. Физиология ребенка такова, что ему до определенного возраста не под силу сидеть смирно. Нормальная, не сверхъестественная реакция взрослого человека на поведение детей — спокойствие и уравновешенность в 90% случаев. Если взрослый, наоборот, в 90 случаях из 100 срывается и кричит, с ним, а не с детьми что-то не так.
И, наконец, последний проблемный пункт моих взаимоотношений с детьми: я не принимала их со всеми их особенностями характера и психики. Мне хотелось, чтобы они были такими, какими хочется мне.
Как видите, во всех четырех пунктах звучит местоимение «я», все они касаются прежде всего меня. Ясно, что и начинать перевоспитание детей надо было с меня.
Один пункт из этих четырех буквально вынудил меня заняться самоперевоспитанием: моя раздражительность часто доходила до срывов — не только криков, но и кое-чего похуже. Я не закрывала глаза на эту проблему и не оправдывала себя тем, что это не у меня одной, что это во многих семьях. После срывов я чувствовала себя опустошенной, страдала от чувства вины, считала себя плохой матерью и мучительно размышляла над тем, как эту ситуацию исправить. Я страстно желала получать радость от материнства, от общения с детьми. Мне очень хотелось, чтобы, когда они вырастут, в трудные минуты жизни воспоминания детства не выбивали из-под ног и без того нетвердую почву, а были для них источником силы. Чтобы, вспоминая меня, они видели не разъяренную мегеру с перекошенным лицом, а женщину, излучающую уверенность, спокойствие и нежность. Эта женщина по-хорошему предсказуема. Рядом с ней ощущаешь себя защищенным и уверенным в каждом последующем часе своей жизни. Такой воспринятый в детстве образ матери дает прививку психологической устойчивости на всю жизнь.
Как я хотела соответствовать этому образу!

Это не темперамент
И я стала работать над собой. Хочу сразу развеять распространенное заблуждение, с которым мне с изумлением пришлось расстаться. Мы обычно оправдываем издержки поведения темпераментом. Нам кажется, если человек вспыльчив, легко переходит на повышенный тон, это связано с его физиологией. Темперамент, говорим мы, это природная данность. И вот примерно через полгода планомерной работы над собой я обнаружила невероятную вещь: я перестала раздражаться и выходить из себя. Дети продолжали вести себя как обычно. Они разрывали меня на части, выясняли между собой отношения, жаловались друг на друга, пытались склонить меня каждый на свою сторону, «выносили мозг» всеми доступными способами. Но я на это не реагировала! Я оставалась спокойной. Их крики не терзали так невыносимо мой слух, как это было раньше. Вопросы сына, задаваемые раз по двадцать, не вызывали желания отмахнуться. Разбросанные дочерью игрушки и одежда не порождали глобального ощущения несложившейся жизни. Находясь в центре извержения вулкана, я сохраняла доселе неведомое мне спокойствие, перемешанное с изумлением. Это я? Это все происходит со мной? Откуда это взялось?
Я имела представление о том, что психическое состояние сильно влияет на физиологию, что ментальные установки могут изменить и преобразить материальную природу, но я никогда не верила, что это может произойти так радикально.
Я чувствовала невероятное счастье от этого дотоле незнакомого мне состояния спокойствия. Меня саму так выматывала моя прежняя несдержанность, что сейчас я не могла нарадоваться внутренней тишине.

Одновременно я испытывала страх от мысли, что это состояние уйдет так же незаметно, как пришло. Но проходило время, а я оставалась невозмутимой. Это позволяло мне действовать осознанно, а не импульсивно, выбирать самой, что сказать и как поступить, а не быть втянутой помимо моей воли в водоворот детских капризов и манипуляций. Наверное, у вас возникает вопрос — что привело к такому неожиданному результату?
Я работала одновременно над всеми проблемными пунктами наших с детьми отношений — над отсутствием границ у меня и у детей, над тем, что я их не слышала, над тем, что не давала им права на негативные чувства.
Над проблемой моей раздражительности как таковой я не работала. Она была своего рода маркером, который показывал, что средняя температура по больнице зашкаливает и большинство пациентов нездоровы. Когда я начала более или менее справляться со всеми остальными болевыми точками, раздражительность ушла сама собой.
Надо сказать, что раздражительность стала моим маркером не только в ситуациях с детьми. Возникая, она говорит всегда об одном — что-то не в порядке. Я либо не принимаю человека, на которого раздражаюсь, не даю ему права быть самим собой, либо чувствую свою вину перед ним и не могу этой вины признать, либо я просто устала…

Отказываемся от чувства вины
В первую очередь я начала учиться выстраивать свои границы во всех сферах жизни - профессиональной и личной. В отношениях с детьми это давалось мне особенно тяжело. Дети очень трудно отдают завоеванное, особенно когда этим трофеем становится рычаг контроля самого главного в жизни — мамы.
Я убедилась на собственном примере, что для установления здоровых границ в отношениях с детьми необходимо расстаться с чувством вины. Женщина с травмированным внутренним ребенком испытывает чувство вины во всех сферах жизни, но в семейных отношениях это чувство приводит к особенно разрушительным последствиям. Женщина винит себя в том, что не уделяет
должного внимания детям, что проводит много времени вне дома, не успевает помочь сделать уроки или, наоборот, слишком много времени проводит дома, не дает своим детям примера активной социальной жизни. Главное — захотеть быть виноватой, а повод всегда найдется.
Чувство вины искажает отношения. Если мне кажется, что я ущемляю своих детей, чего-то им недодаю, то в отношениях с ними я буду руководствоваться не здравым смыслом и соображениями реальной пользы, а желанием хоть как-то загладить свою вину. Я буду падка на детские манипуляции, я буду отказывать себе в необходимом, чтобы отдать им и таким образом утвердиться в своих и их глазах. Дети чувствуют нашу неуверенность и начинают играть на ней.
В дальнейшем, если взрослый попытается изменить ситуацию и поставить себя и детей в правильные рамки, он может столько всего услышать в свой адрес! «Ты плохая!», «Ты несправедливая!», «Ты обещала, что в выходные у нас будут развлечения, а мы сидим дома!» и еще много подобного я услышала от своих детей, встав на путь «выздоровления». Но стоит все-таки попробовать раз и навсегда сказать себе: «Я такая, какая есть. Я делаю для детей все,
что могу».
Очень важно утвердиться на позиции «я — хорошая мать». Написала я это и подумала: «хорошая мать» звучит так же неудачно, как и «плохая мать». Попахивает нездоровым перфекционизмом. Лучше остановиться на формулировке: «я ничего себе мать и немало даю своим детям». Это определение лучше. С порцией здорового юмора и взвешенной оценкой своих усилий.
Эта позиция дает женщине уверенность в себе, спокойствие и возможность действовать здраво в ситуациях, когда ей нужно выстроить и отстоять свои границы и научить этому детей.

Хочу предложить конкретный прием, как избавиться от чувства вины, когда не можешь дать ребенку то, что он просит. Этот прием открылся мне спонтанно в одной ситуации с дочерью.
Если ваше чадо чего-то очень хочет, дайте ему задание, логически связанное с его желанием. Задание должно быть таким, чтобы, выполняя его, ребенок поработал над своими слабостями. И только в случае, если он справится, удовлетворите его просьбу.Тут уже надо найти ресурсы для исполнения желаемого.
Моя дочь, очень большая любительница сладостей, стала просить записать ее на фигурное катание. Мне это было очень неудобно. Каток находился далеко, машину я не водила, да и финансовых возможностей не было. Дочь умоляла отвезти ее хотя бы на пробный урок. У нас этих пробных уроков, которые ни к чему не привели, в других сферах было уже немало. Я не хотела очередной бессмысленной траты времени и денег и поставила ей следующее условие: «Если хочешь заниматься фигурным катанием, докажи, что твое желание серьезно. Ты должна целую неделю не есть никаких сладостей. Если выдержишь, я повезу тебя на каток. Спортсмены не могут позволить себе объедаться конфетами, вот и попробуй, каково это».
Моя дочь выдержала испытание. Она целую неделю героически отказывалась от конфет, и мне ничего не оставалось, как сдержать слово. Мы поехали на каток, и дочь «заболела» коньками. Я начала было серьезный разговор с ней о том, что сладкого теперь не будет в таких количествах, как раньше, но она перебила меня: «Да, да, мама, я согласна!»
Она придерживалась своего обещания, а я возила ее на каток, тратила на это время, деньги, которые, конечно же, нашлись. Я делала это с таким воодушевлением, как никогда!
У этой истории был возможен и другой финал. Моя дочь могла бы отказаться выполнять мои условия. Вероятно, так бы и случилось, если бы коньки были для нее просто очередным капризом. Тогда я бы не стала исполнять этот каприз, причем без всякого чувства вины!

Манипулятор и жертва. Два в одном
Когда кто-то говорит о нарушении границ, своих или чужих, имеются в виду прежде всего эмоциональные границы. Когда у нас не выстроены собственные эмоциональные границы, мы позволяем другим людям повесить на нас ответственность за их чувства, испытываем чувство вины за то, что кто-то из наших близких расстроен или недоволен. Или, наоборот, считаем, что все окружающие должны разделить наши переживания.
Нарушая эмоциональные границы, мы разыгрываем из себя жертву, мы жалуемся и давим на жалость, мы обижаемся, манипулируем, капризничаем. Например, мы обвиняем другого человека: «Ты испортил мне жизнь; это все из-за тебя; если бы не ты…»
Начав разбираться с собой, я узнала одну на первый взгляд парадоксальную вещь. Оказывается, чем слабее у человека его границы, тем чаще и агрессивнее он нападает на границы других. Он даже не осознаёт, что выходит из зоны своей компетенции.

Мы чрезмерно контролируем поведение детей, авторитарно заявляя им: «Ты больше не должен так поступать! Сделай так-то и так-то!»
Мы даем непрошеные советы, сравниваем с собой не в их пользу: «Я бы на твоем месте...»; «Надо было уже давно сделать...»; «Я же говорил...».
Мы даем установки, как те или иные события расценивать: «Это полный бред!»; «Ведь ты же не собираешься его прощать?!».
Мы даже оцениваем внешность детей, их личность: «Ты бездельник!»; «Ты не блещешь красотой»; «Поскольку ты не красавица, тебе надо серьезно учиться».
Кстати, оценивание другого со знаком плюс — это такое же нарушение эмоциональных границ, как и негативная оценка.
Тяжело вспоминать, но почти все перечисленные примеры нарушения эмоциональных границ имели место в моих отношениях с детьми. Я очень часто была манипулятором и жертвой одновременно. Я навешивала детям оценки из самых лучших побуждений, а чаще всего от бессилия. Многие не выдерживают такого родительского прессинга и ломаются, становятся тихими врунами, ведь вранье — это тоже форма защиты. Оно свидетельствует о том, что человеку не хватает личностной автономии, но ему не позволяют ее на легальных основаниях.

Выходим из манипулятивной игры
Не надо сразу жать на тормоза. Для начала осознайте проблему. Оставайтесь в привычном состоянии жертвы, обиженного, капризного, манипулирующего ребенка и позвольте вашим близким также оставаться в своих ролях. Вашей задачей на этом этапе станет наблюдение за собой и другими. Отмечайте каждый раз про себя случаи, когда вы или окружающие будут переступать эмоциональные границы. Наблюдайте до тех пор, пока каждый ваш манипулятивный прием не станет для вас полностью осознаваемым еще до того, как вы будете его применять.
Когда вы полностью станете способны контролировать возникающие в вас манипулятивные импульсы, можно приступить к следующему шагу — начать их останавливать в себе и не участвовать в предлагаемых эмоциональных провокациях со стороны других. Не боритесь с другими, пусть они продолжают действовать привычным для себя способом. Сосредоточьтесь на себе: попробуйте не изображать жертву, не принимать на свой счет все слова окружающих, пропускать многое мимо ушей (даже не знаю, как еще подчеркнуть этот момент, чтобы хоть немного передать его значимость), не давить на жалость и т. п.
Когда вы попытаетесь не прибегать к привычным способам эмоциональной защиты и атаки, вас ждет серьезное обострение со стороны окружения. Оно будет провоцировать вас вернуться в заезженную колею. Почему? Потому что так легче. Всем легче существовать в том невротическом замкнутом круге, который давно кажется единственно возможным. Поэтому, когда вас будут провоцировать, молчите. Не поучайте, не воспитывайте, не объясняйте. Это только усугубит ситуацию.

На этом этапе вашего выхода из привычной эмоционально-манипулятивной игры надо давать себе регулярный отдых. Необходимо физически и психологически исключать себя из ситуации, в которой ведутся самые ожесточенные бои за выстраивание здоровых эмоциональных границ. Проще говоря, вам нужно уходить из своего дома (чаще всего именно там происходит эта битва титанов), есть у вас такая возможность или нет.
Поначалу вам будет казаться,что вы и так справитесь. Это глубочайшее заблуждение. Поверьте, вы очень быстро выдохнетесь, сами не заметив как, и сорветесь в еще более глубокую пучину эмоциональных дрязг. Уходите из дома, делайте перерыв в общении с вашей эмоциональной группой риска и восстанавливайте свои силы. Причем это восстановление должно быть не в размере пары часов похода на шопинг или в кафе с подругой. Устраивайте себе отдых как минимум на сутки с периодичностью раз в две недели, а лучше еженедельно.
Не пытайтесь отговориться тем, что вам не на кого оставить детей. Привлекайте в качестве сиделок мужей, свекровей, сестер, братьев, подруг, нянь, наконец. Возможность есть. Позвольте себе увидеть ее. Не бойтесь. Не слушайте чувство вины, которое будет одолевать вас.
Следующий вопрос — куда пойти и чем заняться в это время? Какие картины вам рисуются? Встречи с подругами? Тусовки? Не то. Советую вам потратить это время на одиночество!
Я способна воспеть оду этому удивительному состоянию, в котором мы обретаем вдохновение и импульс к новой жизни, которое возвращает нам самих себя. Свои часы одиночества я проводила в номере гостиницы, не заглядывая в социальные сети, отключив всевозможные мессенджеры. Поначалу я испытывала небольшую ломку, не зная, куда себя деть и чем заняться, ведь последние лет пятнадцать своей жизни я практически не бывала одна.
Здесь я призываю вас сделать то, что удалось сделать мне, правда, после некоторых тренировок. Отключите в своем сознании на эти сутки функцию «Родительский контроль» с бесплатным приложением «Тревога». Это обязательное условие, иначе у вас ничего не выйдет. Доверьтесь тем людям, которым оставили детей. Они справятся лучше, чем вы даже можете себе представить.
Со временем мне пришло в голову, с чем можно сравнить эти мои одиночные пребывания — с погружением аквалангиста на морское дно. А возвращение — со всплытием на поверхность.
Вы можете сказать, что эти отлучения из дома, расставания, пусть и краткие, с детьми и есть те самые попытки убежать от ситуации, а не решить ее. Нет, это не так. Главное отличие отдыха от бегства — в отсутствии чувства вины. Убегая от ситуации, вы терзаетесь угрызениями совести. Это главный маркер. Еще вы чувствуете себя сдавшейся, безответственной и трусливой. Когда же вы даете себе возможность отдыха, взвешенно и спокойно принимаете решение на некоторое время оставить ситуацию, вы чувствуете себя решительной, ответственной, смелой.
Расскажу о том, что меня ожидало дома после первой отлучки. Утром я вернулась. Сын еще не ушел в школу. Он нежно, очень нежно меня обнял и произнес: «Мамочка!» В его обращении было столько всего трепетно-трогательного, любовно-ласкового, что у меня до сих пор подкатывает ком к горлу, когда я вспоминаю об этом. Как выяснилось, они прекрасно справились без меня: в квартире был практически полный порядок, уроки сделаны. Тринадцатилетний сын накануне вечером накормил всех блинами, причем для себя и для папы он испек гречишные блины, а для сестры — большого консерватора в еде — обычные пшеничные. Последствий этой готовки в виде горы немытой посуды или рассыпанной муки не наблюдалось. В общем, это был какой-то космос!
Я чувствовала гордость за себя, я ощущала себя крутой матерью, у которой выросли невероятные дети. Я гордилась своими детьми! Обняв сына, я пообещала ему и дочери повесить на грудь шоколадные медали за проявленную сознательность.
Награждение я провела по всем правилам. Торжественно объявила благодарность каждому: сыну за активность, дочери за исполнительность. Себя я тоже наградила. Сидя в уютном кафе, потягивая любимый кофе, я испытывала какое-то удивительное чувство. Внутри меня была тишина в разных видах: тихой радости и тихого изумления.

Переходим на уровень свободы
Справедливости ради надо отметить, что мое первое общение с дочерью после отлучки произошло не в столь мажорных тонах. Я впервые пообщалась с ней, только когда она вернулась из школы, и это произошло по телефону. В этот вечер у меня была назначена встреча. Поняв, что не увидит меня еще несколько часов, дочка начала капризничать и по привычке обвинять: я тебя давно не видела, а ты опять куда-то ушла, как ты можешь и т. п. Первым моим побуждением было продолжить стратегию уверенной в себе мамы, не покупающейся ни на какие манипуляции. В моей голове пронеслись фразы, уже готовые сорваться с языка: «Я буду занята сегодня и буду отсутствовать столько, сколько мне нужно. Когда я освобожусь, тогда и приду домой. Не дави на меня». Но я вовремя остановилась. Вместо всего этого я предложила ей повидаться до моей вечерней встречи, сходить в магазин купить ей конфеты. Она была счастлива, инцидент был исчерпан, и она получила силы ждать меня до вечера.
Что я поняла в этой ситуации? Почему я поступила таким неожиданным даже для себя образом? Почему не побоялась дать своей дочери послабление и внять ее капризу? Этот эпизод открыл для меня и помог сформулировать прямо-таки метафизическую по значению истину. Возможно, кому-то она покажется банальной, но для меня это было открытием. Оказывается, расставшись с чувством вины, вы обретаете свободу. Не в узком, бытовом понимании, когда вы решаете, что выбрать — кусок торта или стройную фигуру, хотя и это важный выбор. А глобальную свободу, когда вы способны принимать решение не под давлением обстоятельств, не идя на поводу у своей жалости, не из страха показаться плохой в глазах окружающих, а исходя из глубинного смысла самой ситуации и пользы для всех.
Когда обретается такая свобода, человек не гнет свою линию: вот, мол, я избрала роль независимой, не отягощенной чувством вины мамы и везде буду так прямолинейно действовать, во всех случаях буду давать понять окружающим, и прежде всего своим детям, насколько я последовательна и бескомпромиссна. Истинная свобода дает возможность человеку почувствовать, где надо временно отступить от своей стратегической линии, потому что другой человек пока не готов полностью принять твою позицию, особенно если этот человек маленький. Я видела, что дочь пытается манипулировать мной, давить на жалость, на чувство вины, и я пошла ей навстречу. Конечно, внешне это могло выглядеть как моя капитуляция, но я сделала это не под давлением ее капризов. Я сознательно и свободно решила временно сойти со своей позиции. Я сделала это потому, что почувствовала: претензии дочери ко мне — реальный крик о помощи, который она облекла в привычную для нее форму психологического давления и манипуляции. Она еще маленькая, эмоционально очень ранимая. Сейчас она нуждается в том, чтобы увидеть меня, прикоснуться, зарядиться от меня любовью и обрести душевное равновесие. И я дала ей это. Обретенная внутренняя свобода позволила мне быть гибкой.
В этой ситуации я, возможно, впервые в жизни дотянулась до того истинного, высокого и великого, что именуется настоящей любовью. Ее можно достичь только из состояния свободы. Обретая свободу, мы становимся способны любить другого человека по-настоящему. Освободившись от чувства вины, выстроив свои границы, мы можем выйти на абсолютно новый уровень нашей жизни, где отстаивать границы просто нет никакой необходимости. Это уровень любви.

Мы позволяем любимому человеку быть самим собой, принимаем его со всеми изъянами, признаем его чувства и его право вести себя так, как ему необходимо. Мы разрешаем ему делать то, что на нижнем витке своего движения назвали бы вторжением на нашу территорию. Но наши границы стали настолько гибкими и пластичными, что мы можем их двигать, как хочется, как этого требует конкретная ситуация, как этого требуют интересы наших близких людей.
Мы встретились с дочкой, пообнимались, сходили вместе в магазин, и она счастливая побежала домой, а я пошла на свою встречу, еще раз поразившись тому, как много осознаний дала мне всего лишь одна небольшая отлучка.
На второй день после моего возвращения дочь сказала: «Мама перестала на меня повышать голос. Как мне это нравится!» Это было еще одной наградой для меня.
Только когда вы дадите себе возможность отдыхать, вы сможете выдержать то обострение эмоционально-манипулятивных игр со стороны ваших близких, которое сами же спровоцируете своим отказом в них играть. Обострение со временем (у меня это заняло несколько месяцев) пройдет, окружающие примут то, что вы вышли из игры. Дети начнут бессознательно копировать
вашу новую, здоровую позицию. Не надейтесь, что у вас все будет гладко и без откатов. Даем детям четкие контуры эмоциональных границ, за которые переступать нельзя, оговариваем последствия их нарушения и подстраховываем срывы соблюдением договоренностей.

Материал предоставлен ООО ТД «Никея»

Отрывок из книги Евгении Негановой «Мама в тупике. Как перезагрузить отношения со своими детьми»